1.  Попов И. Доктор Ионов. // Звезда. – 2011. – № 5.
Похоже, что прозрачные вариации на тему известных даже школьникам классических сюжетов особенно полюбились авторам журнала «Звезда». Ранее я рецензировала рассказ Е. Чижовой «Нюточкин дом», созданный по мотивам гоголевской «Шинели», сейчас перед моими глазами небольшой рассказ – стилизация чеховского «Ионыча», к слову, как и первоисточник, созданный врачом.  И Чижова, и Попов всеми средствами –  лексическими,  образными, стилистическими – подчеркивают нарочитую вторичность своих текстов по отношению к культовому литературному материалу. В основе иронического переложения рассказа Чехова на современный лад - история «приземления» и меркантильного перерождения некогда романтически настроенного доктора.  История эта, увы, стара, как чеховский рассказ, а, может быть, намного старше. 

После окончания института доктор Ионов попал в районную больницу и, став единственным хирургом в районе, вполне добросовестно выполнял свой врачебный долг, служа медицине тогда еще Советского Союза. Молодой врач в любое время дня и ночи готов был стать к операционному столу по первой же просьбе безо всякого душевного надрыва, только «за идею»: ради здоровья советских граждан. Но Советская империя вскоре свое существование прекратила, наступили бандитские и безденежные 90-е, мир перевернулся с ног на голову. Вырождение не могло не затронуть и медицинские кадры: «Медсестры увольнялись, шли на рынок торговать колготками и помадой…Молодые врачи уходили в кооперативы, совершенно с медициной не связанные… Пожилые доктора тихо спивались».  
 
Дальнейшее развитие сюжета и стремительная трансформация образа Ионова предсказуемы: подвижник от медицины, доктор-бессребреник вырождается в циничного хапугу и взяточника, теперь его рабочий принцип примитивен и понятен подавляющему числу российских граждан: «Нету денег, так иди в поликлинику полечиться перед смертью». Впервые Ионова «отблагодарил» за спасение подстреленный бандитами кооператор, а вскоре и сам доктор уже не мог себе представить служение людям без «хрустящих благодарностей».
 
По-чеховски виртуозно и в соответствующей шутливой манере автор ограняет основной образ точными  и выразительными деталями: «Вечерами блестящий и успешный доктор Дмитрий Сергеевич Ионов подолгу отдыхал в кресле, уставившись глазами в экран компьютера, а на письменном столе, на толстом немецком руководстве по оперативной хирургии в позе копилки для денег сидела любимая кошка Муська…».
 
Школьные учителя-словесники, ау! Обратите внимание на эту современную и удачную интерпретацию чеховского рассказа, которая интересна и сама по себе, и как безусловное и очевидное доказательство бессмертия литературного классического наследия.
 
2. Платная клиника – находка для Ионыча
Разве могла я предположить, что через несколько дней после написания рецензии буквально нос к носу, а точнее глаза – в глаза (потому, что отправилась к окулисту) столкнусь с вечно живым прототипом иронического литературного образа?  Черт дернул меня впервые в жизни посетить платную клинику (воспаляются глаза), а может и не черт вовсе, а многообещающая и сладкоголосая реклама, в красках живописующая все прелести клиники N – назовем ее так.
 
Мужчина-офтальмолог, судя по всему, имел большой врачебный стаж - я еще не успела переступить порог кабинета, а в его глазах уже пропечаталось крупным шрифтом из врачебной таблицы: как все вы мне надоели! Всем своим томным видом демонстрируя усталость и пренебрежение, он нехотя задал мне пару-тройку вопросов, бегло заглянул в глаза (безо всяких там приборов), и, попросив прочитать буквы по той самой таблице, выписал рецепт на какие-то капли, можно сказать, от фонаря. Ни обследования, ни рекомендаций, ни письменного заключения  – ничего я не получила, кроме бумажки с названием лекарства и квитка на оплату его услуг. К слову, прием специалиста в этой клинике стоит 700 р.,  а в кабинете доктора я провела не  более 7-8 минут (даже в муниципальной поликлинике на пациента отводится  15), и это при том,  что в коридоре толпы измученных  ожиданием очередников явно не наблюдалось - там вообще никого не было!
Справедливости ради следует отметить, что некоторые анализы он все же назначил, но  сделал это с заметным недовольством (пришлось вставать со стула и идти за пробирками) и только после моего открытого возмущения.

От многих людей мне приходилось слышать о черствости и равнодушии врачей, но сама я с этим массовым явлением столкнулась впервые – по больницам хожу редко. Но где столкнулась – в платном медучреждении, где, казалось бы, за каждого пациента должна вестись активная борьба, и сам Бог велел лечить по высшему разряду.  Случай вопиющий еще и потому, что  не о банальном равнодушии тут речь. По нынешним временам сочувствие и душевность врачей – вещи почти невозможные. Собственно, никто от них этого уже и не требует. Но существуют определенные стандарты медицинского обслуживания, четко прописанные в законах, и если врач их не выполняет (например, не назначает анализов, не стремится поставить точный диагноз), потому что лень, все надоело и все достали  - здесь уж явная профнепригодность вырисовывается. Тут, даже не имея семи пядей во лбу, невольно ударишься в философию: почему это у нас в России так происходит – куда ни плюнь, все в человеческий фактор угодишь?  Видимо, дело в какой-то порочной системе, воспитывающей вот таких «ионычей».

Любовь к деньгам сама по себе - еще не преступление. Жутко становится тогда, когда застит она все прочие составляющие служебной деятельности и приводит к девальвации совести, а занудный, озабоченный своими болячками объект превращается лишь в досадную помеху самой гуманной профессии. Кроме того, в отличие от муниципальных медучреждений, в платных клиниках не существует плановых показателей, а, значит, нет и отчетности по улучшению здоровья граждан – так что работать спустя рукава там даже проще, чем в обычной поликлинике. Боже меня упаси, я не обвиняю всех врачей подряд, но сколько подобных горе-лекарей засело по кабинетам на просторах великорусской низменности – даже подумать страшно. Их уже не спасти для людей, ибо никакими материальными вливаниями доктора в «ионыче» не реанимировать.