Единственное, что навсегда отложилось в его памяти, - это то, как сильно ударила по родителям смерть Карла-Хайнца в 1943 году. С тех пор в их доме воцарилось молчание, которое неизменно звучало в ответ на все вопросы Уве о брате. Но он не собирался отступать, ему было жизненно необходимо понять этого человека, с которым его связывали кровные узы.
И вместо родителей с ним «заговорили» дневник его брата и письма, которые он изредка присылал отцу. Изучая эти документы, Уве старался прояснить самый важный для себя вопрос: как его брат относился к погромам и истреблению людей? Насколько он был погружён во все те зверства? Как он сам для себя объяснял происходящее, оправдывал ли?
К сожалению, во многом записи его брата были очень лаконичны и зачастую безэмоциональны, лишь констатируя тот или иной факт, свидетелем которого он стал. И только последняя запись в его дневнике давала надежду на то, что все же он не был безучастным наблюдателем, что в душе его постепенно зарождался протест. Эта надежда позволила Уве примириться с братом, принять его, несмотря на всю ту боль, которую он причинил своей семье.
Елена Лаврентьева
