Сыром, маслом, блином
И румяным пирогом.
Масленица по размаху и участию молодежи затмевала даже святки. Распорядок празднования Масленицы зафиксирован ещё В.И.Далем: «Встреча – понедельник; заигрыши – вторник; лакомка – среда; широкий – четверг; тёщины вечера – пятница; золовкины посиделки – суббота; прощеный день – воскресенье». Четверг назывался «широким», «разгульным», «переломным». На этот день приходился пик празднования. С четверга был полный запрет на любые виды работ, распространяемый на все оставшиеся дни масленичной недели.
В течение всей масленичной недели ходили друг к другу в гости, причем обыкновенно в полдень. Масленицу полагалось отмечать обильными застольями, сопровождаемых щедрыми возлияниями. Употребление спиртных напитков на Масленицу было настолько обязательным, что отразилось в словесном фольклоре: на Масленицу, по пословице, можно и должно было «есть до икоты, пить до перхоты, петь до надсады, плясать до упаду». В дневниковой записи Д.Г.Мессершмидта (от 18 февраля 1722 года) указано, что в масленичных возлияниях активно участвовали празднично одетые женщины: «На этой неделе масленица, или масляная неделя перед великим постом. В этой неделе нет ничего кроме пьянки и объедания. Русские женщины, которые обычно одеты, как нищие, ходят на этих праздниках в красных, синих, зеленых и желтых сарафанах или юбках. Они ходят в гости из одного дома в другой, их угощают обычно только пивом, квасом и самогоном. Всё это длится до субботы, затем они прощаются в ожидании пасмурного поста…»
В гостях подавалось угощение из гречневых блинов. Масленичные блины из гречневой муки имели своеобразный вкус, отличались от простых блинов и по виду; они были толще, поджаристее и хрустели на зубах. На блины клали чёрную или белую икру и поливали их растопленным сливочным маслом. Ели, разрезав на куски. К блинам полагалась выпивка – водка, какая-нибудь домашняя настойка или нежинская рябина в особых конусообразных бутылках с цилиндрическим основанием. После блинов подавался чай. К чаю обыкновенно полагался хворост. Также представление о масленичном меню дается в описании М.В.Красноженовой в публикации 1924 года: «С понедельника начинали приготовлять громадное количество квасов, пива, сусла, бражки. Сусло варилось разное, с ягодами, черёмухой, калиной и др. Приносили в избу масло, яйца, белую муку, и хозяйки не отходили от квашенок и печи круглые сутки, варя «маслянку» или «хворост» целыми бельевыми корзинами; стряпали сдобные калачи, шанежки с творогом, с «налёвкой» и ягодами, «тарочки» с изюмом и вареньями; пекли вафли, заварные калачи, розочки, масляные орешки и т.п. Жарили рыбу, делали большие рыбные пироги, рыбное холодное заливное, драчену, яичницу, стерляжью и других сортов уху и т.п.».
Любимым удовольствием красноярцев в погожие зимние масленичные дни было катание с ледяных горок. Запись Мессершмидта от 25 февраля 1723 года: «Воевода с другими русскими катался до полуночи и очень устал. Это катание является лучшим удовольствием масленицы. Катаются по четыре-пять человек на коровьей шкуре (вниз гладкой стороной). Катаются с высокого берега, предварительно облитого водой, дальше по реке. Повторяется это столько раз, пока не надоест. Слуги становятся на кожу, держатся за сидящих, т.е. катаются стоя. Случается, что сталкивают кое-кого, которых потом с разбитой головой приводят, а на месте катания в течение нескольких дней можно увидеть следы крови».
В последний день Масленицы происходило катание на лошадях на главной улице Красноярска. Ехали в санках, а чаще – в кошовках со спинками, украшенными цветастыми шалями или коврами. Головы восседавших в кошовках женщин были повязаны яркими платками, а на плечи, поверх шубок, накинуты светлые шали. Лошади украшались лентами и бумажными цветами. Ленты и цветы были на дугах, уздечках и концах оглобель. Запряжки были одиночные, парами и тройками. В парных и троечных запряжках под дугами были подвешены колокольцы. К шлеям привязывались бубенцы. Экипажи двигались шагом, один за другим, с очень небольшими промежутками. Иногда кто-нибудь выезжал из ряда, ехал некоторое время рысью, обгонял других, а потом опять вливался в колонну. Каждый экипаж несколько раз проезжал по маршруту. Начиналось катание часа в два, в три и продолжалось до сумерек. В нём принимали участие сотни экипажей. Иногда ехавшие в кошовках женщины принимались петь высокими голосами. Катание происходило чинно, без пьяных безобразий. Многочисленные зрители обыкновенно сидели на лавочках, у ворот, щелкали кедровые орешки и внимательно разглядывали лошадей, экипажи, украшения и людей, сидящих в санках и кошовках. При этом, конечно, высказывались различные критические замечания. Этот обычай существовал в Красноярске примерно до 1904-1905 года, т.е. до русско-японской войны и первой революции.
В Енисейской губернии на Масленице не существовало величания молодоженов (в отличие от европейской России). Распространены были лишь поездки семейных пар в гости к родителям молодой. В ряде сёл Енисейской губернии молодожены должны были привозить с собой угощение в виде пирогов или блинов.
Бытоописатели Сибири XVIII века ничего не говорят о масленичном ряжении красноярцев, поэтому неизвестно, существовало ли оно в то время в Приенисейском регионе. Впервые о масленичном маскараде упоминается в 1835 году: «На Масленице в масках, переодетые ходят из дома в дом, ездят из деревни в деревню». В Канском и Минусинском уездах группы ряженых участвовали в катании на лошадях: «В некоторых деревнях по улицам катались ряженые и возили столб с колесом». В старожильских деревнях Енисейской губернии ряженые по дворам не ходили. Они веселили народ на улице, в местах скопления гуляющих, но главная их задача – участие в проводах Масленицы.
Были приняты и масштабно-зрелищные проводы Масленицы: «Местами на телеге в сопровождении толпы скоморохов возят соломенное чучело – Маслянку. В передок саней ставилась пустая бочка, рядом стол с закуской, пустыми бутылками и винными стаканчиками; посередине водружалась жердь (в 9-12 аршин высоты); на неё надевалось на некотором возвышении колесо, а на нём привязывалось чучело в сидячем положении, с привязанным к нему куском коровьего масла и бутылкой со стаканом». Во время шествия по деревне участники масленичных проводов развлекали зрителей, играя «в гармошку» и распевая песни. Кроме того, они разыгрывали настоящее представление со множеством мини-сцен.
В начале XX века бывало, что совмещали катание на лошадях со стряпаньем блинов: «На Масленицу катались на конях. Дуги у коней наряжали лентами, на сани ставили печку. Ехали и стряпали блины на печке» (Каменка Богучанского района); «Запрягали коня и ставили печку в телегу. В этой печке пекли блины и по деревне развозили» (Ворогово Енисейского района); «В сани ставили печку и стряпали блины на ходу» (Рыбное Мотыгинского района).
В отдельных местностях Енисейской губернии (далеко не везде) завершением праздника был костер, на котором сжигалось чучело Масленицы, которое изготовлялось из соломы. Также кое-где Масленицу лепили из снега, у чучела делали глаза, рот, в руки давали метлу. В конце праздника его рушили. А, например, в Мотыгино, чучело Масленицы стояло, пока снег не растает.
В ряде сёл губернии в Прощёное воскресенье устраивались поединки: «взятие снежного городка», конские состязания или кулачные бои.
Первое описание «взятия городка» относится к 1735 году. И.Г.Гмелин на немецком языке описал, как происходила потеха в селе Торгашино: «Когда наступил вечер, служилые в последний день Масленицы устроили потешный бой. На поле были сооружены из снегу 2 стены и соединены сверху перекладиной тоже из снега. Эта постройка должна была изображать крепость. Вокруг неё несколько служилых встали с длинными дубинами, а другие служилые должны были брать крепость верхом. Нельзя описать, в каком беспорядке всё это происходило. Никогда не подъезжало к крепости больше 2-3 всадников, большей же частью только один. Это происходило на полном скаку». Также Гмелин отмечает настоящую, а не шуточную ярость штурмующих крепость всадников. Получив немало серьезных ударов и не достигнув положительного результата в штурме, они готовы были закончить «потеху» уже нешуточным сражением: «…всё время их так встречали дубинками, что даже двое из них упали с лошадей и были здорово побиты. Всадники пришли в большую ярость от того, что не могли взять крепость, и хотели пустить в гарнизон стрелы, но воевода не позволил этого, и крепость осталась в обладании прежних хозяев».
Описания «взятия городка» у многих авторов в большинстве своем совпадают. Вот, например, свидетельство А.Терещенко, помещенные в книге «Быт русского народа» (Спб., 1848): «В Енисейской губернии парни строят на льду ледяную крепость с воротами; сажают туда охранительную стражу, пешие и конные идут в атаку, пешие лезут на стену, а конные врываются в ворота, осажденные обороняются мётлами и нагайками. По взятии крепости победители идут с торжеством, поют песни и кричат радостно. Отличившихся ведут впереди. Потом все пируют».
Снежные городки старались украшать. В Минусинске на ворота ставились из снега разные фигуры животных и людей, особенно часто на воротах красовался петух. В селе Новоселово «на верху ворот ставили фигуры казака, петуха, бутылки и рюмки». В Каратузе городок украшала небольшая фигура лошади «из снега с таким же всадником». Особенно богато были украшены городки в сёлах Ладейки и Торгашино, собирающие множество зрителей из Красноярска и окрестных пригородов: «Торгашинский «городок» строился солидно, и на воротах его, кроме обычных атрибутов, ставились снежные фигуры пеших и конных казаков, одетых в настоящие казачьи костюмы времен Екатерины II».
В начале XX века игра приобретает всё более зрелищный характер, учитывающий присутствие зрителей. Так, например, в Минусинске устроители зрелища вводят музыкальное сопровождение: «Во время взятия городка играла музыка (гармоники и скрипки)». Постепенно зрители становятся активными участниками действа, и участие это носило ярко выраженный экономический характер. Это проявлялось в сборе денег на пир для участников игры. В частности это происходило в Ладейке и Новоселово. В Новоселово деньги жертвовали представители купечества: «Прежде чем начинать бой, собирали откуп. Часто местное купечество заранее покупало бочонок вина, который и отдавался устроителям. А иногда на собранные деньги всей компанией шли в кабачок, после «взятия городка». Кстати, в северной части губернии «городки» отсутствовали.
Кулачные бои на Масленицу в Енисейской губернии были мало распространены. Яркое описание масляничных гуляний и взятия снежного городка дано в "Угрюм-реке" В. Я. Шишкова.
И, конечно же, в последний день Масленицы все «прощались» - т.е. просили друг у друга прощения. «Прощаться» следовало и жителям одной деревни и членам одной семьи: «К вечеру разгул начинал стихать; ездили и ходили только попрощаться – ходили дети к родителям, крестники к крёстным, более молодые к более пожилым». Ходили «прощаться» и на кладбища к могилам родственников. Обрядовое прощение – очень важный момент в народной культуре. Оно позволяло людям исправлять ошибки, очищаться от обид и возникающего порой недоброжелательства и с Прощеного дня строить отношения заново: «В Прощеное воскресенье сосед к соседу ходили мириться»; «В воскресенье провожали Масленицу, целовали друг друга, прощали обиды». Прощеное воскресенье ещё часто называли «Целовальником».
Литература:
Смирнов Б.П. Масленица в Красноярске // Винный обозреватель.- 2003. - Март - апрель.
Федоров И.Г. Сведения Д.Г.Мессершмидта о проведении религиозных и светских праздников в Красноярске (перв. четв. XVIII века) // Мартьяновские краеведческие чтения. – Минусинск, 2007. - С. 6-9.
Наталья
http://www.chow-russia.ru/topic163.html Все фото отсюда
